— А бери его!

Я подбираю верхнюю юбку, еще раз крутанувшись на месте. Даже не верится, что это пошили светлые эльфы! Не верится, что такое продают в салоне мадам Валет. Наверное, оно подойдет очень и очень худой девушке, желающий добавить себе объемов.

— Ты хочешь выставить меня на посмешище, чтобы от меня все шарахались?

Я вновь присаживаюсь, на этот раз у ее ног, чтобы она помогла мне освободиться от шляпки, несколько колючих перышек попали в волосы, вцепившись в несколько прядей и больно оттягивают кожу.

— Ты все-таки думаешь, что в этом дело? В той помолвке, что твой отец пообещал королю?

Негромко говорит Эль, я слышу в ее голосе нотки вины. Я так и не узнала, кого именно король прочил мне в женихи и вообще на кой черт ему это понадобилось. Я про короля, не про отца. С ним и так все ясно.

— Несмотря на его заверения, что он отменил все договоренности, меня терзают сомнения, что он все-таки смог это сделать. Он однажды пошел против закона, а этой, считай, против воли короля, и до сих пор считает себя обязанным ему жизнью, что говорить про то, что я просто жизнью ему обязана.

— Перестань ты так волноваться. Это было так давно, с тех пор все изменилось, а настаивает этот старый козел на твоем присутствии только лишь потому, что хочет показать свою власть и что он все-таки прижал тебя к ногтю. Ты же не думаешь, что это Винс?

— Не думаю, ему явно прочат династический брак, а я хоть и крейви, — я покосилась в сторону подсобки из которой показался край стойки с платьями, — но только на словах. Может обелиск[2] когда-то и признал во мне чистокровную, но король-то знает правду, а ты сама знаешь о его убеждениях и отношении к полукровкам, даже если они выведены каким-то особым, более чистым путем.

— Тогда о чем ты беспокоишься? Он не станет выдавать тебя за кого-то, чтобы потом вскрылась правда. Ему не нужна война, проблемы с Молендиумом, а тем с драконами. Если бы он хотел по-настоящему избавиться от тебя, ему было бы проще убить тебя.

Все так же вполголоса замечает Эль, вынув последнюю шпильку. Голове стало легче, и волосы рассыпались по плечам, какие-то тут же защекотали щеки и шею, продолжая “царапать” ее жесткими концами. Я поднимаюсь и, не поворачиваясь к ней, тянусь за спину, дергая за шнуровку корсета, Эль и на этот раз помогает мне, ослабляя скрытую нить. Я вижу ее в отражении огромного зеркала, что стоит передо мной.

— И вот поэтому меня это все и настораживает.

Я оборачиваюсь к ней, приподнимая бровь. Эль покусывает губу, протягивая Айлис шляпку, и как только девушки исчезает из поля зрения, смотрит на меня.

— Мне жаль, что ты здесь одна. От нашей компании ничего не осталось.

Я ухожу назад в примерочную, Эланис следует за мной, помогая стянуть платье. Я выныриваю из него ужасно лохматая и запыхавшаяся, отбиваясь от собственных волос.

— Дай сфотографирую твою руку.

— Зачем?

— Я собираюсь навестить Тинесан, спрошу ее об этом колечке.

Тинесан — это мать того таинственного мага Наомхана, с которым у Эль вышел неудачный роман. Мне так и не удалось с ним познакомиться. Эланис продолжает общаться с матерью бывшего, несмотря на то что избегает встреч с сыном. На мой взгляд, зря она продолжает это общение, только нарывается на случайную встречу, но предусмотрительно молчу, предпочитая лишний раз не лезть не в свое дело. Однажды высказала ей свое мнение, и этого достаточно, она большая девочка и без меня все прекрасно понимает.

— С чего ты взяла, что она что-то знает?

Эланис жмет плечами, и у меня возникает ощущение, что это движение деланное, и нет в нем привычной мне легкости.

— Она живет на пограничных с драконами землях, может быть что-то знает о них, в любом случае попытаться узнать у нее стоит, если нет, заявлюсь к Кайшеру.

Раздается звук затвора, Эль выглядит довольной, значит фотография получилась хорошей. Подруга смотрит на меня, в мгновение ока становясь очень серьезной.

— Или ты хочешь расспросить кого-нибудь из архимагов?

— Нет!

Никого из магов академии я по этому поводу спрашивать не буду, знаю я их алчные натуры. Кратким вопросом не ограничишься, придется или рассказать всё, или уйти ни с чем под подозрительно-заинтересованными взглядами.

— Должна же ты знать, и мне очень интересно, почему дракон так не спешит его снимать. В самом-то деле, причина ведь не только в его спокойствии и расшатанности нервов птеродактиля.

— Рэндалл!

Восклицаю я не без удовольствия, ожидая. Дракон материализуется рядом спустя несколько секунд, не торопится, явно ожидает повторения вчерашней истории. Не зря!

— Эльф!

Рычит он зло и крайне недовольно, я стою на пороге квартиры и не спешу выходить.

— Дракон.

— Я зачем тебе дал эту вещь, чтобы ты баловалась, бесконечно долго склоняя мое имя?

Не знаю откуда я его вырвала, но вид у него расслабленный и далекий от делового: джинсы, рубашка, расстегнутая наполовину. Может я его от кого-то важного оторвала? Все равно.

— Нет, просто я так часто думаю о тебе, — проговорила я как можно более невинным голосом. — Ничего не могу с этим поделать.

Не поверил мне. Правильно делает.

— Чаще чем о Сфайрате? Давай ее сюда!

Он надвигается на меня, я мотаю головой, силясь не рассмеяться — ничего он мне не сделает. Не сейчас, во всяком случае.

— О нем чаще, но мне же он не дал такую чешуйку, — говорю я, отступая вглубь квартиры, — кстати, познакомься с моей подругой, я тебе о ней рассказывала.

Мотаю я головой в сторону Эланис, что наблюдает за этим представлением, стоя на лестничной клетке, подружка давится беззвучным смехом. Рэндалл резко оборачивается, Эль растягивает губы в приветственной улыбке, помахав ему ручкой.

— Рэндалл — Эланис Эмиаканн, Эланис — Рэндалл Моркет.

Рэндалл некоторое время молчит, наконец кивая ей.

— Приятно познакомится, — он поворачивается к ней, — даже приятное знакомство не умаляет твоих игр, зачем звала?

О! Значит с Эланис знакомство приятное, а она даже рта не раскрыла.

— Рэнд, помоги перетащить вещи в квартиру? Возвращаться туда небезопасно, а ты сам сказал, если вдруг будет угрожать опасность. Проверишь жилье? Заодно и поможешь с покупками?! Столько всего набрали, а еще мебель грузчики привезут. Мм? Ты ведь можешь быть милым и снисходительным к женской глупости?

Дракон сверлит меня взглядом, а затем кивает. Он понял мою игру, Рэнд понял, что я его раскусила, на мгновение в его глазах зажигается злой огонек, но тут же потухает. Наверняка подумал, как отомстить змеёныш.

— Хорошо, дай мне минуту.

[1] Темный обелиск — темный камень, на котором первые темные эльфы проводили свои первые обряды с темной магией на крови. Вокруг него построена Академия.

Глава 27

Позади осталась пустыня с мертвым городом и вечно раздражающим всех драконов песком. Ветер разносит по округе въедливые и мелкие песчинки, которые забиваются под пластины, упорно лезут в глаза, набиваются в ноздри и грозятся попасть в рот, если бы не горячее дыхание, выталкивающийся из легких пар, клубы дыма и, время от времени, пламя.

Угольно-черный дракон делает взмах крылом, уходя в крутой вираж, снижаясь. Он преодолел предпоследний рубеж, границу отчуждения между внешним миром и страной драконов, что звалась — Хорругарис.

Крылатый ящер плавно пикирует вниз, приземляясь на один из старых пиков, цепляется за него лапами, из-под которых тут же срываются камни, с гулким стуком опадая в черноту провала. Это и есть последняя граница, еще ни одному живому существу, кроме драконов, не удалось преодолеть ее. Бесконечно черный, как сама бездна, провал скрывает тонкую, прозрачную пелену, что показывает всегда одну и туже картинку: холодный, негостеприимный край из камня, льда и снега, с воющими ветрами, путающимися и разрываемыми неприступными вершинами.