Сфайрат переводит взгляд на меня, его взгляд теплеет, он возвращается к Эону, теперь такой же холодный, такой же спокойный.

— Тот, кому не все равно, что ты ей делаешь больно. Отпусти ее.

Эонейрнер, не оборачиваясь, бросает:

— Beet peeled ånd chopped[Ты знаешь его?]?

Да, я знаю его и как оказалось, мне стоит доверять ему больше, чем кому бы то ни было.

— Han er den jeg stoler på. Og han forstår hva du snakker om, drittsekk! Bara låt mig gå.[Он тот кому я доверяю. И он понимает то, что ты сейчас говоришь, кретин. Просто отпусти меня. (форн.)]

— Вот значит, как.

Да, именно так. Его пальцы разжимаются, я расслабляю плечо, только сейчас обратив внимание на то, что так и не ослабила попыток выдернуть руку. Ко мне он так и не повернулся, противоборство взглядов между эльфом и драконом продолжается. Я не знаю, как там смотрит Эон, но я вижу взгляд дракона, он спокоен, нет потемневших глаз, просто спокойная уверенность и ожидание того, что предпримет Эонейрнер. Эдакая расслабленность того, кто знает, что предпримет и как будет действовать в том или ином случае.

Теперь мне страшно. Я знаю Эона. Он не трус. В бою этот эльф способен мыслить хладнокровно, действовать стремительно, но еще я знаю, кто не менее опасен, чем он. И я знаю, чем грозит открытое противостояние — нарушение приказа короля.

Сфайрат. Он раскроет свое инкогнито и все может полететь к чертям.

А с чего я решила, что он таится от кого-то? С Эдом ведь разговаривал и особо по этому поводу не заморачивался. На драконьем. Нет, все-таки ему есть, что скрывать.

Дракон переводит взгляд на меня, его взгляд… Он ничего не сказал, но этого и не требуется: я знаю, чего хочу сейчас больше, чем вытрясти душу из Дика, больше, чем вернуться на Землю и просто, чтобы меня оставили в покое.

Я перехожу к нему, становясь рядом и беря его за руку.

— Es Ceru, ka ir pietiekami, lai jūs Elf? Ikke rør det til hun ikke ønsker dette.[Надеюсь, тебе этого достаточно эльф? Не трогай ее, пока она сама не пожелает этого. (форн.)]

Пальцы Сфайрата переплетаются с моими. То, что грозилось осыпаться золой, успокаивается. Я чувствую лишь его тепло, а не съедающие пальцы жар.

— Вполне.

Эон кивает и, не глядя на Вэл, разворачивается и уходит. Девушка с облегчением выдыхает: у темного эльфа хватило мозгов ничего не предпринимать. Однако, всю его выдержку испортил вопрос, что он задал ей. Ему бы просто отпустить ее, когда она просила его.

Простит ли он ей то, что она увидела его слабость?

Интересно, ему было страшно? Дракон ощущал его страх?

— Пойдем?

“С удовольствием.”

Отзывается Вэл в своих мыслях, увлекаемая драконом, как раз в ту сторону, куда и намеревалась пойти. Толпа зевак, собравшаяся по началу вокруг них, куда-то подевалась. Стражу никто не позвал или они еще не успели появиться. Магические поединки в городе запрещены, так что будь добр выясняй отношения при свидетелях старым добрым способом, на мечах и шпагах. Навредишь самое большее самому себе, а не архитектуре города с разрушенными кварталами, домами и имуществом темных эльфов.

Некоторое время они идут по улице, сворачивая на развилке, не в сторону лавки, а в сторону парка и на одинокий мост, с впадающей в него рекой.

Она продолжает сжимать его руку.

— Значит доверяешь мне, женщина?

Произносит он, задумчиво. Вэл бросает на него непонимающий взгляд, он ведь слышал. Почему переспрашивает?

— Ты ведь слышал, — на ее щеках проступил румянец, — да, доверяю.

Они останавливаются у входа в королевский парк. Она поднимает глаза — точно, каменная арка входа, с вырезанными лилиями, каллами и орхидеями по всей его поверхности. Королевские цветы рода Эльсвандил: лилии с герба семьи почившей королевы Дэрриэны, каллы со стороны монарха и орхидеи, как общий символ монархии.

Сфайрат поворачивается к ней, откидывая одной рукой капюшон, но ее пальцы из своей руки не выпускает.

— Тогда почему не сказала, что собираешься в столицу? Рассказала чудесную историю о походе по магазинам.

Уединенное место ничего не скажешь, в этот час тут никого нет. Или все гуляющие еще внутри парка, на катке, по романтично оформленным дорожкам гуляют лишь влюбленные парочки. Если он решит ее убить, свидетелей не будет, идеальное преступление. Ушла с незнакомцем, лицо которого было скрыто в тени капюшона. Тело найдут в парке. Лекари, что проведут вскрытие и решат, что она просто не удержалась на ногах, поскользнулась и упала, проломив себе череп о заиндевевшие камни брусчатки. Как она еще шпильками в стыки не попала?

— Я собиралась пройтись по магазинам, но после, когда вернусь обратно. Нет в ней ничего чудесного.

Ей стоит придерживаться изначальной легенды, она чувствует, что его благодушный настрой, это лишь затишье перед бурей.

Но ведь по сути говоря так и было бы, не она ли собиралась пройтись по магазинчикам в поисках новой пары обуви? Она пытается убедить себя в этом, это плохо. Раньше надо было уговаривать. Хорошая ложь — это та, когда ты веришь в нее на сто пятьдесят процентов.

Вэл упрямо приподнимает подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. Она не боится его и не будет бояться.

“Да, ты вообще никого не боишься, а стоило бы. Не маленькая уже. Дура.”

Шепчет злой голос, Вэл убирает руку в карман, нащупывая в нем фламбис от Сулдемира, неосознанно покручивая его между пальцами.

— Наверное, чтобы я ничего не заподозрил?

Проницательный, умный дракон.

“Да, чтоб тебя!”

— Нет, чтобы развеяться, — фыркает она под его проницательным взглядом, — кажется, в этом и есть смысл шопинга.

Сфайрат прикрывает глаза, делая глубокий вдох. Он стоит неподвижно и кажется пытается взять себя в руки. Вэл чувствует укоры совести: он ведь помог ей, а она его до белого каления доводит. Не в первый раз это происходит, с этого начинаются неприятности с повышенным голосом, непониманием, злыми мыслями и вот такими решениями, как сегодня. Она подходит ближе, почти вплотную, взяв его свободную руку в свою.

— Мне нужно было уйти, — она рассматривает его почти спокойное лицо, черты которого заострились, — я не буду просить прощение за это.

Мышцы на его скулах выделились. Только сейчас она понимает, что все это время Сфайрат был “не в настроении” и каким-то чудом удерживал в себе эту «кай». Наверное, не с того ей надо было начинать, но уже не переиграешь. Вэл опускает глаза вниз, на свои руки, повторяя его жест, слегка погладив их.

— Я не прошу, чтобы ты просила прощения. Этого не нужно.

Вэл покусывает губы, уперевшись взглядом ему в грудь. Наверное, надо объяснить, чтобы он понял или хотя бы попытался понять. Представить, что ему мог нашептать Рэндалл несложно: она плетет козни и интриги за их спиной, она воспользовалась доверием и поспешила творить темные дела. Признаться самой себе: она бы на его месте подумала едва ли не тоже самое. Другой вопрос какие?

Нет этого ответа. Выдумать себе на самом деле можно многое, особенно, с теперь уже раскрывшимися данными о ее биографии. Надо навестить Триста, в самом деле задать ему какие-то вопросы и посмотреть, что за этим последует.

— А, что тебе нужно Сфайрат, чтобы я была там, где ты мне скажешь быть?

Да, что такое? Думаю, об одном, произношу другое.

— Я хочу, чтобы ты не лгала мне.

Вэл старательно медленно вдыхает воздух, сглатывая.

— А я и не лгала. Я не успела сделать то чем я говорила, но это еще не значит, что я лгу. Мы же не квартире, да? Вернемся в Дубай, пройдусь по магазинам.

Черты его лица, до этого мрачные, расслабляются.

Сфайрат усмехается и не может сдержать улыбки, рассматривая поднятое к нему лицо женщины, не зная то ли сердиться, то ли смеяться. Знал ведь, что сказанное им в самолете, не пройдет для него даром и он только подначит девушку.

«А так красиво пела про то, что скучает. Змея.»

Да, тихо и нежно, что он дрогнул, поверил и расслабился.