— Мистер Моркет, я ничего не говорила.

С невозмутимым видом, он наливает себе кофе, но на словах “мистер Моркет” бросает на меня острый взгляд, хмыкая чему-то своему.

— Вэлиан, вообрази, что я тебе не верю.

Моя очередь хмыкать. Я отодвигаю от себя чашку и беру в руки телефон, покручивая его в руках. Он решил поговорить и высказать все свои претензии, может даже пригрозить? Отлично! На мой взгляд с разговора и следовало начинать.

— Вообразила, за этим ведь следует продолжение?

Он пригубил кофе, не выпуская меня из виду. Я жду, пусть сам высказывает все сомнения, я его не звала и помогать не собираюсь.

— Следует. Дело не в симпатиях Сфайрата и не в расположении его дракона к тебе, признаю, есть некое очарование в твоем безрассудном бесстрашии.

Это я уже где-то слышала и не по мою душу, кажется в каком-то фильме на который я имела несчастье попасть.

— Те маги которых я встречал на своем веку, делились на две категории: одни прикрывались тем, что драконы — это самое большое зло, которое угрожает людям, их популяции и размножению. Моему виду приписывалось многое: разрушение городов, выжигание поселений, кража скота, людей, невинных красавиц на худой конец. Ни виверны, не ехидны и не химеры, и прочая нечисть, обремененная хилым сознанием, в расчет не бралась и не уничтожалась с таким завидным упорством, хотя по части перечисленных бед, возлагаемых на наш счет, они давно ушли вперед. Другие считали, что мы просто звери, на которых стоит охотиться забавы ради или для научных изысканий, в угоду блага прямоходящих. То, что мы разумны, имеем собственную культуру и живем обособленно в расчет никто не брал, единорогов когда-то истребили и ничего.

Он замолкает, отвлекаясь на конструирование нового бутерброда, на фоне уже готовых с красной рыбой, докладывая сыр и оливки. Я подтягиваю к себе кружку с чуть остывшим кофе и делаю глоток, невпечатлившись многозначительной паузой, видимо направленной на то, чтобы я оценила и отнесла себя к какому-то из видов. Я не оценила.

— Пожалуйста, продолжайте, чувствую некую незавершенность в ваших словах.

Я продолжаю смотреть на него, нет, на этот раз рассматриваю. Светлоглазый, с приятными чертами лица и не слишком короткой стрижкой, русых, выгоревших на солнце волос, небрежно взлохмаченных и откинутых назад. Все в нем приятно взгляду: внешность, вкрадчивый голос с рокочущим нотами, умение подать себя. Я предполагаю, что видят другие — очень обаятельного и уверенного в себе человека, а я вижу неприязнь: из-за глаз и без того холодный цвет отягощен тем, как он смотрит — с неприязнью, подозрением, насмешкой и презрением. Позавчера была ярость. Я удерживаю себя от желания прикоснуться к шее и вообще, встать и уйти в уборную, наложить очередной слой мази.

— Но и те другие прикрываясь теми или иными причинами, сходились неизменно в одном: в алчности, — Рэндалл разглядывает мои руки и знаю, что он там видит, ничего, — все диспуты и разногласия, богословские беседы и религиозные диспуты отступали при виде сокровищ. И охотники, и маги, безумцы и проповедники забывали обо всех причинах, почему и зачем они пришли, деля награбленное. Теперь ты…

Аппетитно ест собака! Я тоже тяну к себе бутерброд, но убираю с него рыбу и добавляю сыр, увенчав сверху клубничкой.

— Чего хочешь ты? Выпускница магической академии, закончившая учебу с отметкой “блестяще”, единственная ученица и протеже Триста Исх’ида, которая покинула его по слухам из-за стиля его обучения, где-то переходящего в психологическое насилие и жестокость. Присоединилась к Гильдии Боевых Магов, вместо того чтобы строить карьеру во дворцовых кулуарах. Ты не променяла жизнь на что-то более спокойное и где-то даже более доходное, в основном градус опасности едва ли не такой же, а неудобств еще больше. Боевые маги мрут, как мухи, попавшие варенье.

Мило.

Я подпираю подбородок рукой, дожевывая бутерброд и с интересом слушая о себе из чужих уст, то, как видят меня другие — интересно, заслуживает внимания. Он собрал информацию обо мне, быстро, но неполно. Может остальное просто не заслуживает его внимания или это только верхушка от торта, снятая впопыхах.

— Ты ведь умна и привлекательна. Зачем ты здесь? Ты ведь прекрасно понимаешь то, чем ты так бравируешь и чем так восхищен мой друг, может сослужить тебе плохую службу — тебя могут убить. Я или Сфайрат, однажды обезумевший, не сдержавшийся, забывший и приевшийся твоим бесстрашием, утомленный им. Ради чего весь этот риск, чем ты оправдываешь его? Особенно сейчас, когда ты слаба, как … человек?

Я допиваю кофе.

— Вы не нальете мне еще кофе? Пожалуйста.

Он кивает, темная жидкость льется в чашку. Хамит, но предупредительно вежлив и обходителен.

— Я хочу вам напомнить, что не являюсь я инициатором сложившейся ситуации, которая длится всего несколько дней и не понимаю в чем суть ваших ко мне претензий. Вы подозреваете меня в алчности, но я у вас и экеля не взяла.

Рэндалл медленно кивает, видимо соглашаясь со мной.

— Да, я хочу понять, что движет тобой.

— По-вашему выходит, что я все-таки должна определиться и отнести себя к какой-то из перечисленных вами категорий. Особенно, на фоне быстро собранной и тщательно проанализированной информации о моих заслугах и личности. Вы почти приперли меня к стенке, времени зря не теряли.

Я добавляю сливки и продолжая:

— Блестящий маг, не пожелавший тратить время на академические изыскания и на карьеру, долгую и опасную, в дворцовых застенках различных королевств и княжеств. Перспективы туманные, возможная выгода не моментальная, разве того стоили те долгие годы учебы? И тут появляется искательница приключений, она встречает дракона и моментально включает воображение по поводу пещерки с золотом, каменьями и чего-то там еще. Алчность. Вы ведь так меня видите? Или на уме еще одна теория? Что все эти слухи о преемнице недоучке, все лишь хорошо состряпанная легенда и вокруг вас плетутся невидимые нити интриг, а моя бесхитростно-наивная идея с Молендиумом, лишь подтверждает эти предположения.

У него такой же взгляд, как у Триста: собирающий и разбирающий меня на части, как головоломку, что не желает собираться в какую-то предполагаемую форму. Только то, что он мне тут понарассказывал меркнет на фоне того, как это действительно мог преподнести Трист. Осведомители Рэндалла правы в том, что я ушла из службы внешней разведки, но с причиной они ошиблись: этап жестоких, психологических травм я, к моменту моего ухода, оставила далеко позади.

— А теперь представьте, что я глупа. Не трудно я думаю. И вообразите себе, что интриг я не плету и желания разбогатеть на ваш счет у меня нет. Молендиум моя мечта и ляпнула ей о ней по глупости. Я куда дальше от политики, чем вы думаете. Представим, что это вы оказались моим боссом и волей случая на той стройке, и предположим даже помогли бы мне, но не вытерпели бы моё хамство и глупости. И вот меня нет и нет этого разговора. Просто нет.

Я пью кофе, не уверенная, что стоит вообще продолжать или оставить все, как есть и пусть сам додумывает.

— Хочешь сказать, что и со мной ты вела бы себя также?

Я киваю ему.

— Скорее всего. О вашем существовании мистер Моркет я даже не знала и не случись то, что произошло на крыше стройки маловероятно, что узнала бы. Я устроилась не к вам и не к мистеру Хеллу, а к Кристин, что когда-то оценила мои профессиональные навыки.

— То есть ты работаешь на двух работах, чтобы обеспечить свое существование, но мыслей разбогатеть у тебя нет. Не считаешь, что это как-то не вяжется?

Я усмехаюсь, кажется, начинаю понимать какого он мнения о женщинах в целом.

— Однако это не повод обвинять меня в некоем лицемерии и инкриминировать мне то, что я не совершала. Это в этом мире я работаю на двух работах и причина довольно таки тривиальна: чиновничья жадность. В своем мире я довольствуюсь службой короне.

— Весьма находчиво для якобы недоучившейся тени, не считаешь?