Не знаю, почему он решил взяться за воспитание девочки, потому что ему вообще было не просто. Одно время, я думала, что и вовсе не родная ему, и как-то в его отсутствие перепроверила все бумаги, но с теми было все в порядке. Потом стала подозревать маму в измене, недолго. Стало стыдно, она хорошая и несмотря ни на что все-таки любит отца, но сомнения были, особенно после нескольких ритуалов, что проводил отец в заброшенном храме. Он, конечно, старательно накладывал чары забвения, но я отчего-то все помнила, очень хорошо помнила, что после каждого такого раза папа был сам не свой и смотрел на меня такими глазами, с ужасом.

Прошло время, и уже будучи студенткой академии, учась на седьмом курсе, я получила наконец-таки вожделенный мне доступ к книгам с запрещенной магией, использование которой по законам королевства каралось смертной казнью. Ритуальная магия обычного порядка была изучена давным-давно, такие учебники можно было брать с собой, и я читала их перед сном или в перерывах между заказами. Эти же редкие и запрещенные фолианты выдавали не более чем по одной за раз, без права конспектировать и с требованием читать только в стенах библиотеки, но мне и этого хватило: бесконечные иллюстрации, схемы, формулы, смешение одного учения с другим, пришлось потратить время, чтобы подтянуть руны, а вместе с ними и алхимический анализ, чтобы прочесть и понять, в чем суть некоторых схем. Древние эльфы отказывались изъясняться нормальным языком.

Наконец, я нашла нужные две книги, их необходимо было читать одновременно, соединив половинки одной и второй, но правила есть правила, пришлось брать по одной. Я сразу узнала одну половину рисунка, когда увидела вторую поняла — оно! Ритуал крови, управление тонкими материями света и тьмы, частично некромантия на человеческих (!) останках, энергия базовых стихий; суть ритуала сводилась к наделению силой и продлению жизни, в комментариях и сносках также говорилось, что стоит провести ритуал в обратную сторону, добавив несколько фламбисов из оникса и еще с десяток драгоценных и полудрагоценных камней по периметру.

В столице витали слухи, что первородные эльфы ослабли, все реже творят великие дела, а кое-где звучали фразы о том, что у них рождаются смертные дети. Но всё только слухи

«Бабьи сказки!» — думала я, услышав такое.

Все было лишь шепотками по тавернам из разряда сплетен и баек, ничем и никак не подкрепленных, а если подумать логически, то никто бы ничего и не стал доказывать. Зачем подогревать такой интерес?

Но, глядя на эти рисунки, а потом и вспоминая их, я все чаще задумывалась над правдивостью этих слухов. Я помню свои ощущения, как нечто злое отвечала на ту магию, каждый раз отказываясь вырываться, чувствовала я себя в те дни, прямо скажем, не очень, и каждый раз вытворяла что-нибудь этакое, как например побег из дома. Голос, что внутри упорно гнал меня прочь из дома, но как только отец оставил свои попытки, мысли о том, чтобы рвануть прочь из дома, прекратились.

Была ли я полукровкой или эльфом, что родился без магии — факт оставался фактом: что-то со мной да не так.

Возвращаясь к теме воспитания — может и была причина в этом, что отец решил оградить маму от правды. Но тогда возникала и другая куча вопросов, например, неужели она не знала, за что его отправили в отставку? Почему не задавала вопросов? Или, может быть, знает, но не хочет вмешиваться? Поэтому принимает его сторону? И не менее ужасное: а вдруг это сделала она, и отец взяла на себя вину?

Все странно. И вмешательство короля в том числе. О нем я узнала из разрозненной информации от Триста и Эдвинсента, обрывках фраз родителей, которые мне довелось услышать еще до того памятного обещания, что я дала отцу.

Пока слушала отца, за столом и в гостиной поняла две вещи: он что-то скрывает и выводит Сфайрата на чистую воду. Он бы никогда не позволил себе вести себя подобным образом в присутствии гостя. Что бы между нами не было в прошлом, какими бы тяжелыми и напряженными не были и бывали наши отношения, как бы строг он со мною не был, в присутствии посторонних он всегда держал и держит лицо.

А мама? Так резко осадить, нет, оборвать ее на полуслове? Они, конечно, та еще парочка: он резкий и прямолинейный, так что иной раз это не трудно перепутать с грубостью, она — тихая и покорная, но и у нее есть способы поизмываться над ним, если он уж совсем зарывается: по магазинам на несколько часов в его сопровождении прогуляться, затеять очередной ремонт под предлогом «цветотерапии». Кто не знает, что такое тяготы ремонта, особенно тогда, когда он затягивается, и эти бесконечные обсуждения дизайна? Или мама придумала новое «развлечение»: попросила привозить меня поваренные книги из разных стран, особенно настаивала на вариантах человеческой кухни. У нее уже целый стеллаж с ними. Так вот, в какие-то дни Веспера получала выходной, а то и недельный отпуск, и мама вставала за приготовление кулинарных изысков. Не все из приготовленного можно было есть с выражением «ммм, как вкусно», скорее «о, боги, что это за дрянь?!»

Короче, когда я вернулась домой, вручив Веспере платье, я отправилась к отцу и гостю, ожидая продолжения немыслимого поведения отца и явно злившегося дракона. Это было видно, что он бесится. Кое-что из своих наблюдений за ним я все-таки вынесла. Не знаю, чего добивался отец и почему ему не было страшно, но если он и в самом деле кое-что знает о драконах, то должен быть в курсе, чем это чревато.

Еще раз я задумалась над вопросом: почему он так много рассказывал о Молендиуме и ни слова о ящерах? Люди с крыльями — это конечно прекрасно, но великолепные ящеры с хитро вывернутым сознанием — не менее увлекательно.

Их не было в гостиной, там сидела мама. Я села в соседнее кресло, автоматически пригубив вина из стоящего на столике бокала. К горлу подступил ком. Кто-то кого-то убивает, или Сфайрат ушел. Может, даже его вытолкали в шею. Последнее меня повеселило, я как-то живо представила сию картинку. Мама к тому же спокойна, хотя она-то на самом деле вообще самая уравновешенная в нашей семье.

— В кабинете, ушли практически сразу, — ответила она на мой взгляд и тут же пожала плечами, — не спрашивай, о чем они там говорят и что делают. Что обычно делает отец, когда запирается с друзьями в кабинете?

Разговаривают за жизнь и пьют.

Эмм, как бы я не на это рассчитывала. Да я вообще не знаю на что рассчитывать в свете последних обстоятельств. С кухни подошла Веспера, вытирая руки о полотенце с крупно вышитыми маками.

— Попросил принести льда и заменить стаканы, — сказала она и покосилась на меня.

— Я не знаю, о чем они там могут говорить и, честно говоря, ничего не понимаю.

Мама отложила книгу, взглянув на чехол с платьем в моих руках. Я тоже посмотрела на него: ну не сейчас же!

— Платье? Пойдем, покажешь! — она решительно поднялась с кресла, забирая у меня объемную ношу, — Вэлиан, ты сама знаешь, это надолго, и не уйдет твой дракон, пока не попрощается.

Я постаралась прислушаться к происходящему, но тщетно. Не было слышно ни звука. Мой дракон. Как быстро он стал моим, уже не в первый раз слышу.

— Вэлиан! Пойдем! Без тебя мы платье не померим.

Мы это она о Веспере. Нанятые когда-то давным-давно гномы прижились в нашей семье, задержавшись остальных, что вечно не устраивали то одного то другого родителя и постепенно стали ее членами. Несмотря на то, что двое слуг — это ужас как мало, трудолюбивые гномы справлялись со своими обязанностями, в случае каких-то глобальных и крупномасштабных проектов всегда можно было нанять временных работников.

Каким бы ни был отец ярым противником общения со слугами, но со временем почувствовались послабления. Гнома делала свою работу, вкусно готовила, не лезла не в свои дела и с непрошенными советами и, временами, возилась со мной. За что я ее очень люблю. Отец со своими историями — это хорошо, но видение женщины, рассказы о неведомых краях, легенды и сказки — еще лучше. И она научила меня играть в карты, взяв с меня честное-пречестное, что я ни слова не скажу папе или маме, даже Маару. Это умение несколько раз уже пригождалось мне.